Михаил Шнейдер
Окончание. Начало в № 4, 2010
3. Любовь, соединяющая знание и действие
Каким же образом заповеди-императивы следуют из заповеди-истины? В сочинениях Маймонида можно найти несколько подходов к этому вопросу, отражающих различные аспекты единой многоплановой концепции.
В первую очередь заметим, что с логической точки зрения заключение «от сущего к должному» незаконно[1]. Говоря словами Маймонида, умение различать истину и ложь не может само по себе привести к познанию добра и зла[2]. Однако, как мы видели, говоря о познании Б-га в связи с первой заповедью, Маймонид говорит об истине-
бытии, а не об истине высказывания. Следствие бытия-истины не равнозначно следствию истинного высказывания. Вслед за провозглашением Б-га как истины Маймонид говорит:
Этот Некто, непреложно Сущий, – Б-г мира, Г-сподин всей земли. И Он вращает небесную сферу силой, которой нет конца и края, силой непрерывной.
Первый Сущий, бытие-истина, выступает здесь как Перводвигатель, порождая в первую очередь движение небесной сферы, а затем и всего мира. Маймонид использует принятые в его время космологические представления для создания модели, которая описывает и человеческое поведение. Круговое движение небесных сфер не устремлено к какой-либо пространственной цели; согласно Маймониду, оно направляется влечением сфер к своей Первопричине. Не слепая сила, подобная той, что движет стихиями подлунного мира, толкает к наиболее полному осуществлению этого космического эроса; небесные сферы созерцают Первопричину и стремятся уподобиться ей.
Как Первый Сущий, будучи предметом любви, порождает движение мира, так и первая заповедь порождает остальные заповеди-императивы. Как совершенное движение небесных сфер не имеет пространственной цели, так и человеческие действия достигают совершенства, лишь когда они лишены внешней цели, когда их цель заключена в них самих. Это называется исполнением заповедей «ради них самих». Когда благо и истина рассматриваются как противоположные категории, благо определяется как путь, ведущий к цели[3], а истина – как путь, сам по себе являющийся целью. Таким образом, заповеданные деяния, совершаемые в расчете на награду – материальную или духовную, – могут быть названы благом (для исполняющего их), а заповеди, исполняемые ради них самих, – истиной.
«Б-г создал два больших светила: большее светило, чтобы управлять днем, и меньшее светило, чтобы управлять ночью, – и звезды». Иллюстрация к Берешит, глава I, 16–17. Испания, Сориа. 1300 год
10.3. (2) Тот, кто служит из любви, занимается Торой и заповедями и следует путями мудрости не по какой-то внешней причине, не из боязни несчастий и не ради того, чтобы унаследовать добро, а поступает по истине, потому что она истина, и в конце настигнет его благо[4].
10.4. Это чрезвычайно возвышенная ступень, которой не всякий мудрец удостаивается. Это ступень нашего праотца Авраама, которого Святой, Благословен Он, назвал «любящим Меня», ибо он служил только из любви. И это ступень, которую заповедал нам Святой, Благословен Он, через Моше, как сказано: «Люби Г-спода, Б-га твоего...» (Дварим, 6:5). Когда любит Г-спода достойной любовью, все заповеди непременно исполняются из любви.
10.5. (3) Что же такое достойная любовь? Это значит полюбить Г-спода великой, крепкой любовью, настолько, чтобы любовь к Г-споду овладела душой, чтобы был человек постоянно сосредоточен на ней, как [те,] кто болен любовью, чей разум не способен освободиться от любви к женщине, по которой они сходят с ума – лежа, стоя, во время еды и питья. Любовь к Господу в сердце возлюбивших Его будет сильнее этой, они сосредоточены на ней постоянно, как заповедано, «всем сердцем и всею душою» (Дварим, 6:5), и это то, о чем иносказательно говорит Шломо: «Ибо я больна любовью» (Шир а-ширим, 2:5), и вся Шир а-ширим – аллегория на эту тему (Законы раскаяния, гл. 10).
И подобно этому, нет иной цели в отношении к истине, кроме познания ее истинности, заповеди же – истина, и потому цель – поступать в соответствии с ними (комментарий к Мишне, Сангедрин, 10:1).
Исполнение заповедей «ради них самих» Маймонид называет служением из любви, потому что в этом случае действия человека проистекают из любви, порождаемой созерцанием Б-га. Роль любви как связующего звена между познанием Б-га и остальными заповедями отражена в структуре «Мишне Тора». В первой главе «Фундаментальных законов Торы» рассматривается заповедь знания Б-га, во второй главе – любовь к Б-гу. Кроме того, «Знание» – это название всей первой книги кодекса. Приведенное выше рассуждение о любви содержится в последней главе, служащей связующим звеном между «Знанием» и следующей книгой, которая так и называется – «Любовь».
В приведенном пассаже затрагивается еще один аспект связи знания и любви. В акте познания человеческий разум соединяется с Б-гом, однако телесная природа человека раз за разом прерывает это единение. Только любовь, порождаемая разумом, охватывает всего человека, подчиняет все телесные силы и приближает его к идеалу непрерывного созерцания Б-га, которому не могут помешать никакие телесные препятствия. На высокой ступени постижения и любви все дела и пути человека в этом мире становятся путями познания Б-га и любви к Нему. Об этом говорит книга Мишлей (3:6): «Во всех путях твоих познавай Его», этому учат мудрецы: «Да будут все твои дела во имя Небес» (Авот, 2:12)[5].
4. От знания к действию через исторический опыт
Возможен и другой подход к вопросу о том, каким образом заповедь познания Б-га порождает остальные заповеди, – подход, рассматривающий это знание в исторической перспективе.
В комментарии к десятой главе трактата Сангедрин Маймонид сформулировал так называемые «тринадцать принципов веры». В кратком изложении эти принципы таковы: 1) существование Творца; 2) Его единство; 3) отрицание Его телесности в Нем; 4) Его предвечность; 5) убежденность, что Он – Тот, Кому подобает служить; 6) пророчество; 7) пророчество Моше; 8) происхождение Торы с небес; 9) убежденность, что Тора не будет отменена; 10) убежденность, что Б-г знает дела людей; 11) убежденность, что Он вознаграждает за исполнение заповедей и карает за их нарушение; 12) приход Машиаха; 13) воскрешение мертвых.
Первые четыре принципа – чисто теологические, они описывают Б-га и Его атрибуты. Все остальные принципы касаются отношений Б-га и человека. Пятый принцип отличается от всех остальных: это не теологическое утверждение, а императив, утверждение о должном, а не о сущем, бывшем или будущем. Именно этот принцип служит связующим звеном между чистой теологией и теологической антропологией. Еще более любопытен контекст, в котором тот же принцип появляется в третьей главе «Законов раскаяния». Здесь Маймонид перечисляет те же принципы, что и в комментарии к Мишне, но только в негативной форме, классифицируя еретиков согласно тому, какой из этих принципов они отрицают.
Авраам, смотрящий на звезды. Гравюра из книги Чарльза Фостера «Библейские истории». Конец XIX века
3.14. (6) И вот те, кому нет доли в Мире грядущем, вот те, кто будет отсечен, пропадет, осужден на веки вечные за величие беззаконий своих и грехов своих: безбожник; еретик; отрицающий Тору; отрицающий воскрешение мертвых; отрицающий приход Избавителя…
Комментариев нет:
Отправить комментарий