Оригинал взят у 
brotherinlaw в Кто нам подбросил небесные сферы?
brotherinlaw в Кто нам подбросил небесные сферы?
( Свернуть )
Учение о небесных сферах - вращающихся вокруг Земли, вместе со вставленными в них небесными светилами; состоящих из неуничтожимой и неизменяющейся материи; живых и приводимых в движение действием "отделенных интеллектов" - просуществовало около двух тысяч лет. Конец этой теории положили открытия Тихо Браге - его наблюдения за сверхновой, показавшие, что светила не вечны и не неизменны, и его выводы о кометах, что они слишком удалены, чтобы принадлежать, как это считалось, к атмосферным явлениям, и потому они - тоже "небесные тела", которые, однако, ни в какие сферы не лезут из-за апериодичности их движения.
Представления о небесных сферах сегодня трудно назвать иначе, чем мракобесием. Помимо полной антинаучности, очевидна их метафизическая бессодержательность и теологическая неуместность, хотя бы из той гротескной роли, которую они играют в "Путеводителе" и других трудах Маймонида. Короче, клейма на них ставить негде, и бритвы Оккама для них мало.
Между тем носителями и разработчиками теории небесных сфер, на протяжении всего невероятно долгого срока ее жизни, были не мракобесы, а наиболее выдающиеся мыслители своих времен. Сегодня, пожалуй, больше всего ставит в тупик вопрос: а почему, собственно, все они в эту теорию верили? Так, со всеми многочисленными эмпирическими несостыковками боролись как только угодно (напр. рассмотрением неконцентрических сфер и т. п.), но только чтобы не трогать основ теории - основ, которые не были подкреплены никакими эмпирическими данными, кроме наблюдаемой периодичности движения светил и неизменности их видимых конфигураций на протяжении нескольких сроков человеческой жизни. [А, скажем, гелиоцентрическая система Аристарха (III в. до н. э.) просто не вызвала интереса.]
На поставленный вопрос может пролить свет простой педагогический принцип, изложенный (что несколько парадоксально) в Предисловии к тому же "Путеводителю", где Маймонид ссылается на
нужды преподавания и разъяснения, а именно - ситуации, когда некоторое глубокое, трудное для интеллектуального представления понятие приходится упомянуть или использовать как предпосылку для разъяснения другого, легко представимого понятия, которое следует преподавать прежде, чем то, первое (ибо всегда начинают с более легкого). В этом случае учителю должно проявить снисходительность, разъясняя оное первое понятие сообразно обстоятельствам, рассматривая его в грубом приближении, не принимаясь за точное исследование его истинной сущности, но предоставив это воображению слушателя, - чтобы сделать понятным то, что он намеревался объяснить в настоящий момент, - и лишь затем произвести строгое исследование сложного понятия и раскрыть его истинную сущность в подобающем месте.
И поскольку подобные принципы вытекают из ограниченности возможностей ученика, а не учителя, нет оснований считать, что их не использует Тот, к числу атрибутов Которого Тора относит атрибут Учителя. И из этого следуют весьма далеко идущие выводы, потому что к числу устойчивых "заблуждений" лучших умов относится не только учение о небесных сферах.
Представления о небесных сферах сегодня трудно назвать иначе, чем мракобесием. Помимо полной антинаучности, очевидна их метафизическая бессодержательность и теологическая неуместность, хотя бы из той гротескной роли, которую они играют в "Путеводителе" и других трудах Маймонида. Короче, клейма на них ставить негде, и бритвы Оккама для них мало.
Между тем носителями и разработчиками теории небесных сфер, на протяжении всего невероятно долгого срока ее жизни, были не мракобесы, а наиболее выдающиеся мыслители своих времен. Сегодня, пожалуй, больше всего ставит в тупик вопрос: а почему, собственно, все они в эту теорию верили? Так, со всеми многочисленными эмпирическими несостыковками боролись как только угодно (напр. рассмотрением неконцентрических сфер и т. п.), но только чтобы не трогать основ теории - основ, которые не были подкреплены никакими эмпирическими данными, кроме наблюдаемой периодичности движения светил и неизменности их видимых конфигураций на протяжении нескольких сроков человеческой жизни. [А, скажем, гелиоцентрическая система Аристарха (III в. до н. э.) просто не вызвала интереса.]
На поставленный вопрос может пролить свет простой педагогический принцип, изложенный (что несколько парадоксально) в Предисловии к тому же "Путеводителю", где Маймонид ссылается на
нужды преподавания и разъяснения, а именно - ситуации, когда некоторое глубокое, трудное для интеллектуального представления понятие приходится упомянуть или использовать как предпосылку для разъяснения другого, легко представимого понятия, которое следует преподавать прежде, чем то, первое (ибо всегда начинают с более легкого). В этом случае учителю должно проявить снисходительность, разъясняя оное первое понятие сообразно обстоятельствам, рассматривая его в грубом приближении, не принимаясь за точное исследование его истинной сущности, но предоставив это воображению слушателя, - чтобы сделать понятным то, что он намеревался объяснить в настоящий момент, - и лишь затем произвести строгое исследование сложного понятия и раскрыть его истинную сущность в подобающем месте.
И поскольку подобные принципы вытекают из ограниченности возможностей ученика, а не учителя, нет оснований считать, что их не использует Тот, к числу атрибутов Которого Тора относит атрибут Учителя. И из этого следуют весьма далеко идущие выводы, потому что к числу устойчивых "заблуждений" лучших умов относится не только учение о небесных сферах.
Комментариев нет:
Отправить комментарий